I. МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА

1. Основные параметры МКК

            Возникновение и развитие научных дисциплин предполагают две предпосылки: потребность и возможность. Потребность формируется в сознании человека вследствие какой-нибудь проблемы, ставшей на пути развития. Осознанная потребность дает мотивы для разработки новых решений, чтобы ликвидировать препятствия, блокирующие продвижение. Усилиями человеческого интеллекта  создаются необходимые возможности. В настоящее время МКК характеризуется прикладными параметрами: а) стремлением обеспечить успешную коммуникацию между представителями различных культур, и б) интердисциплинарностью. МКК быстрыми темпами приобретает признаки научности в плане объективности, рациональности, точности, доказательности, нацеленности, системности, проверяемости и других параметров.

            „Межкультурная коммуникация — это связь и общение между представителями различных культур, что предполагает как непосредственные контакты между людьми и их общностями, так и опосредованные формы коммуникации (…) Межкультурная коммуникация изучается на междисциплинарном уровне как соотношение таких наук, как культурология, психология, лингвистика, этнология, антропология, социология, экология средств коммуникации. (…) Культура - это набор «кодов», которые предписывают человеку то или иное поведение, оказывая на него, тем самым, управленческое воздействие. (…) Как научная дисциплина, межкультурная коммуникация находится в стадии формирования и отличается двумя характерными особенностями: прикладным характером (цель — облегчение коммуникации между представителями различных культур, снижение конфликтного потенциала) и междисциплинарностью (См. Межкультурная коммуникация).

Э. Холл подразумевал под преподаванием МК „межкультурное обучение, основывающееся на практическом использовании фактов межкультурного общения людей, возникающих при непосредственных контактах с носителями других культур. Учебный процесс он понимал как процесс анализа конкретных примеров межкультурного общения, в результате которого расширяется межкультурная компетенция обучающихся и преодолеваются трудности в повседневном общении с людьми из другой культуры.
Основными целями МКК как научной дисцйиплины и учебного предмета являются: (1)
систематическое изложение проблем и тем межкультурной коммуникации, (2)  овладение понятиями и терминологией МКК; (3) развитие культурной восприимчивости, способности к правильной интерпретации проявлений коммуникативного поведения в различных культурах, (4) формирование практических навыков и умений в общении с представителями других культур.

2. Междисциплинарные связи МКК

            Будучи смежной наукой, МКК тесно связана со следующими гуманитарными дисциплинами. „Лингвокультурология - комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в единстве языкового и внеязыкового содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления” (Воробьев 2008, 37). Можно согласиться с тем, что «...усваивая язык, человек одновременно проникает в новую национальную культуру, получает огромное духовное богатство, хранимое изучаемым языком» (Верещагин, Костомаров 1987, 4). Особенно это актуально в методике преподавания русского языка как иностранного и других иностранных языков: «Каждый урок иностранного языка - это перекресток культур, это практика межкультурной коммуникации» (Верещагин, Костомаров 1990, 30). Базовые концепты лингвокультурологии: константы культуры, культурные семы, культурный фон, культурные ценности, культурное наследование, культурная коннотация, лингвокультурема, культурные традиции, культурный процесс менталитет, ментальность,культурное пространство, субкультура, лингвокультурная парадигма и т. д.      «Соционингвистика (...) — раздел языкознания, изучающий связь между языком и социальными условиями его бытования. Социолингвистика тесно связана с такими лингвистическими дисциплинами, как психолингвистика и этнолингвистика. Предмет соционингвистики: язык и нация, национальные языки как историческая категория, социальная дифференциация языка, взаимосвязи между языковыми и социальными структурами, типология языковых ситуаций, определяемых социальными факторами, социальные аспекты многоязычия и т. п.« (См. Социолингвистика).             «Психолингвистика – раздел психологии и языкознания, изучающий взаимоотношения языка, мышления и сознания — речевого поведения, самостоятельный предмет которого был сформулирован в 1950-х гг.» (См. Психолингвистика). «Этнолингвистика есть раздел языкознания (…), направление в языкознании, ориентирующее исследователя на рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества» (Толстой  1995, 27-40).

3. Роль сознательного / подсознательного в МКК

            „Поведение людей в процессе коммуникации определяется целым рядом факторов разной степени значимости и влияния. Во-первых, это связано с особенностью механизма инкультурации, в соответствии с которым освоение человеком своей родной культуры осуществляется одновременно как на сознательном, так и бессознательном уровне. В первом случае это происходит посредством социализации через образование и воспитание, а во втором — процесс освоения человеком своей культуры происходит стихийно, под влиянием различных житейских ситуаций и обстоятельств. Причем, эта часть культуры человека как показывают специальные исследования, является не менее значимой и важной в его жизни и поведении, чем сознательная часть. В этом отношении культуру можно сравнить с дрейфующим айсбергом, у которого на поверхности воды находится лишь небольшая часть, а основная часть айсберга скрывается под водой. Эта невидимая часть нашей культуры находится в основном в подсознании и проявляется лишь тогда, когда возникают неординарные, непривычные ситуации при контактах с другими культурами или их представителями. Подсознательное восприятие культуры имеет большое значение для коммуникации, поскольку если поведение коммуникантов базируется на нем, тогда становится особенно трудно заставить участников коммуникации создать другие рамки восприятия. Они не в состоянии сами сознательно определять процесс восприятия другой культуры” (См. Этнолингвистика).

4. МКК в мировой лингвистике

            Термин и понятие «межкультурная коммуникация» впервые упоминаются в книге Э.Холла и Д. Трагера «Культура как коммуникация» («Culture as communication») в 1954-м году. Э. Холл разработал основы МКК в рамках программы адаптации американских дипломатов и бизнесменов, аккредитованных в других странах. В  работе Э. Холла «Немой язык» («The silent language», 1959) подчеркивается тесная связь между культурой и коммуникацией: культура сама является семиотической системой, включающей вербальные и невербальные («немые») каналы общения. Холл пришел к выводу о необходимости обучения культуре. Учебный процесс он понимал как процесс анализа конкретных примеров межкультурного общения, в результате которого расширяется межкультурная компетенция обучающихся и преодолеваются трудности в повседневном общении с людьми из другой культуры” (Дмитриева 2014: 1). Время и пространство являются также инструментами общения. В книге «Скрытые измерения» (The Hidden Dimension 1966.) Э. Холл излагает принципы проксемики, семиотики пространственных средств общения людей. Он показывает, как в разных культурах используется пространство в коммуникации. В своей книге «За пределами культур» (Beyond Culture 1976) он объясняет феномен «подсознательного», определяющего мысли, чувства, формы общения в рамках разных культур. В совместной работе «Понимание культурных различий»  (Understanding Cultural Differences: Germans, French and American 1990) Э. Холл и его дочь, М. Холл излагают идеи о коммуникации в деятельности немецких, французских и американских предприятий, а также о возникновении недоразумений между сотрудниками этих предприятий.

            Книга Г. Хофстеде «Последствия культуры» (Culture's Consequences, Comparing Values, Behaviors, Institutions, and Organizations Accross Nations. 2001) оказала большое влияние на дальнейшее развитие МКК. Работа Г. Хофстеде сосредоточена на таких измерениях культуры как дистанция власти, избегание неопределенности, индивидуализм-коллективизм, маскулинность-фемининность, долговременная-кратковременная ориентация. В своей монографии «Бизнес через культуры» (Business across Cultures 2003.) Ф. Тромпенаарс  и Ч. Хэмпден-Тернер пишут об измерениях делового поведения в национально-культурном контексте и о том, как они сочетаются между собой, см. «семья» (Японии, Бельгия), «Эйфелева башня» (Франция, Германия), «самонаводящаяся ракета» (США, Великобритания), «инкубатор» («Кремниевая долина»). В книге повествуется о принципах  международных отношений и национально-культурных различиях в  деловой коммуникации (Тромпенаарс Ф. , Хэмпден-Тернер Ч., http://www.twirpx.com/file/557423/).

5. МКК в российской лигвистике

            В исследовании контактов языка и культуры в русском языкознании незаменим вклад Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова. В своей  монографии «Язык и культура» (1973), в главе «Межкультурная коммуникация» они пишут: «Межкультурной коммуникацией называется адекватное взаимопонимание двух участников коммуникативного акта, принадлежащих к разным национальным культурам. Дело в том, что даже если люди владеют одним и тем же языком, они не всегда правильно поймут друг друга, и причиной такого непонимания часто является именно рапсхождение культур (Верещагин, Костомаров 1973, 43). Авторы косвенно указывают на следующие обстоятельства: 1) МКК – это не просто общение между представителями разных культур, как это вытекает из предметного значения слов «межкультурная» и «коммуникация», а коммуникация, обеспечивающая «адекватное взаимопонимание». 2) Формулировка «расхождение культур» указывает на невербальные каналы общения, см. язык повседневного поведения, что в настоящее время  называется коммуникативным поведением. Несмотря на вышеупомянутые точки соприкосновения, лингвометодическое развитие русского языка как иностранного не совпало с развитием МКК. Последние десятилетия ХХ-го века в русском языкознании проходят под знаком лингвострановедения, на смену которого позднее пришла лингвокультурология. 

            МКК как  самостоятельная дисциплина начинает развиваться в рамках русистики лишь в начале ХХI-го века. Это связано с деятельностью Межрегионального Центра коммуникативных исследований Воронежского государственного университета, руколводителем которого является И. А. Стернин. Школа И. А. Стернина проводит развернутое исследование ряда лингвокультур в сопоставлении с русской лингвокультурой. В ценре этих исследований находится национальное коммуникативное поведение. Согласно взглядам И. А. Стерниа «Национальное коммуникативное поведение обладает своей спецификой, которую можно познать в сопоставлении с иноязычной культурой. (…)  Также делается акцент на внедрении изучения коммуникативного поведения в процессе преподавания русского языка как иностранного.» Это направление рассматривает коммуникативное поведение как один из аспектов обучения иностранному языку и овладения иностранным языком наряду с такими аспектами, как говорение, чтение, письмо, аудирование и перевод (см. Наука-педагогика).

            Для более объенмного показа межкультурных исследований российского языкознания представим перечень некоторых трудов по теме: Стернин И. А. Русское и немецкое коммуникативное поведение и проблема межкультурной коммуникации. 2003; Стернин И. А., Стернина М. А. Русское и американское общение: основные различия. 2003; Cергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность.  200; Прохоров Ю. Е., Стернин И. А. Русские: комуникативное поведение.  2007; Тер-Минасова С. Г. Война и мир языков и культур.  2008; Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. 2008; Зиновьева Е. И., Юрков, Е. Е. Лингвокультурология: теория и практика. 2009; Павловская А. В. Россия и русские.  2010; Гетьманенко Н. И. Восприятие иной культуры: прототипы и стереотипы. 2010 (подробнее см. в Библиографии).    

            В рамках российских лингвистических направлений смежными дисциплинами МКК являются: страноведение – курс географии, истории, этнографии, литературы и т. д., комментарий в лингвостилистическом анализе текста, достоверность зрительного ряда; достоверность слухового ряда; страноведение в речевой ситуации и жестовой коммуникации; язык повседневного поведения; специфика языковых форм выражения; фоновое знание, лингвострановедение – методическая дисциплина, изучение языка как носителя культуры, страноведчески ориентированная лингвистика; лингвокультурология – линвистическая дисциплина, соединяющая лигвистику и культурологию, изучающая отражение в языке материальную и духовную культуру;  этнолингвистика –  лингвистическая антропология, изучающая язык в его взаимоотношении с культурой, центральные вопросы которой являются познание и общение; межкультурная лингвистика – отрасль лингвистики (семиотики), изучающая характер коммуникативных конфликтов между представителями различных культур, описывающая стратегии и тактики успешной межкультурной комуникации.

6. Бинарные опозиции в  межкультурной коммуникации

            Под влиянием бума в межкультурной коммуникации глобализированного мира последовал бум коммуникативных неудач между представителями разных культур. В результате этого, вырисовываются очертания компаративных исследований и преподавания  межкультурного общения. Настоящий раздел посвящен проблемам бинарных оппозиций внутри лингвокультур и между ними.

            В «глобальной деревне» наблюдается бум межкультурных встреч. Вследствие этого увеличивается количество коммуникативных неудач, вызванных тем, что во время вербального общения, подсознательно, работают и невербальные каналы общения, главным оразом, язык жестов и коммуникативное поведение. Очертания компаративного изучения и преподавания лингвокультур (семиотического комплекса вербально-невербальных каналов общения) лишь недавно стали вырисовываться на карте прикладной лингвистики. В результате этого, на смену преподавания иностранных языков приходит компаративное изучение лингвокультур, иными словами, преподавание межкультурной коммуникации.

            Лингвокультуры представляют собой относительно открытые знаковые системы. Наподобие фонологии, морфологии и семантики, они функционируют по бинарному принципу. На основе этого гипотезируется, что в компаративном изучении лингвокультур процедуры компонентного и пропозиционного анализа вполне применимы. При этом нужно учесть, если по вербальному каналу происходит обмен, в основном, семантико-когнитивной информацией, тогда по невербальным каналам, в основном, происходит обмен прагматической информацией, выражающей аксиологические отношения между коммуникантами. Наблюдения показывают, что невербальная коммуникация в глазах разнокультурных коммуникантов подсознательно отражается в виде единой, универсальной системы, причем представители отдельных лингвокультур неосознанно «считают», что этой универсальной системой является именно их система. Такая ошибочная картина имеет под собой следующие основания: 1) Отдельные национальные системы невербальной коммуникации большей частью (80-90 %) совпадают, и расходятся лишь в незначительных процентах. Такое большое количество совпадений создает видимость полного совпадения. 2) Различные лингвокультуры, особенно до эпохи глобализации, не встапали друг с другом в тесную интеракцию; они контактировались лишь спорадически. Их контакты приобретают тесный характер только в самое последнее время под влянием, например, Интернета. Большая частотность межкультурных встреч (благодаря скоростному воздушному транспорту, электронной переписке, скайпу, Интернет-конференциям и т. п.) наших дней обращает внимание как исследователей, так и участников межкультурного общения на важность сопоставительного изучения невербального общения в целях превенции коммкникативных неудач и развития коммуникативной компетеннции в области МКК.

6.1. Бинарные оппозиции внутри лингвокультур

Измерения (параметры) лингвокультур рассматриваются нами как ценностные установки, детерминирующие вербально-невербальные поступки носителей данной лингвокультуры. Параметры контекста, дистанции власти, индивидуализма / коллективизма, избегания неопределенности, маскулинности / фемининности и др. определяют сферы и способы действия семиотического инвентаря, регулируют коммуникативным поведением членов культурно-языкового коллектива. Например, „русские часто перебивают собеседника, легко вмешиваются в разговор, любят давать советы, критиковать, спорить, могут задавать личные вопросы, позволяют себе сделать замечания окружающим, навязывают свое мнение другим, не контролируют свои эмоции, в процессе общения оказывают воздействие на собеседника и т. д.” (Зиновьева, Юрков 2009, 197), что является признаком коллективизма. Вследствие этого, сообщения, порождаемые русскими коммуникантами, содержат значительное количество речевых конструкций «перебивания собеседника», «вмешивания в разговор», «выражения совета и критики» и т. д.  Разумеется, подобные конструкции имеются и в других лингвокультурах, однако, частотность, инвентарь и способы их употребления различаются между ними.

            Бинарность наблюдается как внутри лингвокультур, так и между лингвокультурами. В русской лингвокультуре (в буквальном и переносном значениях) присутствуют оппозиции типа левый / правый, высокий / низкий, можно / нельзя, принято / не принято, положено / не положено, мужской / женский, смерть / жизнь, свет / тьма, свой / чужой, земля / небо, море / суша, земля и т. п. Многие оппозиции отражаются, например, в пословицах, ср. худо / добро, счастье / несчастье, ученье / неученье, свет / тьма, мягко / жестко, чужой / свой, сытый / голодный, копейка / рубль, дружба / служба: Нет худа без добра. Не было бы счастья, так несчастье помогло. Ученье – свет, а неученье – тьма. Мягко стелет, да жестко спать. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Сытый голодного не разумеет. Дружба дружбой, а служба службой. Копейка рубль бережет.

            Для «грамматики» лингвокультуры характерен инференционный способ работы. Это значит, что информация коммуникативных поступков в сознании собеседников и окружающих коммуникантов реализуется в виде аксиологических выводов. Например, на основе «постоянной» улыбки американцев, русские делают вывод – «Американцы неискренние.», а «неулыбчивость» русских заставляет американцев сделать вывод – «Русские неприветливые.». Разумеется, подобные суждения мотивированы этноцентризмом и носят субъективный характер. Так или иначе, перед нами формула взаимного межкультурного недоразумения, осуществляемого на базе бинарной оппозиции 'постоянная улыбка' / 'непостоянная улыбка'.         

6.2. Бинарные оппозиции между лингвокультурами

В специальных исследованиях (см. Холл, Хофстеде, Тромспенаарс и др.) выдвинуты следующие параметры культур, релевантные в межкультурном общении: 1) контекст, 2) дистанция власти, 3) индивидуализм / коллективизм, 4) избегание неопределенности,  5) маскулинность / фемининность, 6) время, 7) пространство, 8) универсализм – партикуляризм, 9) нейтральность – аффективность, 10) специфичность  – диффузность. Из них мы остановимся на первых пяти параметрах. По своей сущности данные параметры построены на бинарных оппозициях: контекст: высокий / низкий,  дистанция власти: большая / небольшая,  параметр индивидуализма / коллективизма,  параметр избегания неопределенности: высокая степень / низкая степень, параметр маскулинности / фемининности и т. д. В практике преподавания межкультурной коммуникации, разумеется, целесообразно отмечать и переходные признаки, например, контекст: сильный / умеренный / слабый, дистанция власти: большая / средняя / небольшая, избегания неопределенности: (высокая / средняя / низкая степень и т. п. Кроме этого, на занятиях  межкультурной коммуникации рекомендуется проводить компаративный анализ национальных концептов типа воля, ум, разум, сердце, душа, счастье, несчастье, тоска, друг, дружба, бедность, богатство, улыбка, смех и т. п.

7. Параметры (измерения) культур

7.1. Параметр контекста

            Под контекстом понимаются компоненты невербальной коммунникации, которые дополняют, видоизменяют, заменяют вербальные сообщения и вступают с ними в синергетическое взаимодействие. В англо-саксонских, скандинавских и германских лингвокультурах ведущая роль принадлежит вербальному языку: смысл сообщения, как правило, тождественен с буквальным значением высказывания. Это – признак слабого контекста. В азиатских, арабских, средиземноморских и восточно-европейских лингвокультурах, наоборот, налицо сильный контекст. В них велика роль невербальных факторов, традиций, обычаев, интуиций, ритуалов, коммуникативного поведения, кинем, а также образных, иносказательных конструкций вербального языка. „Западный человек (...) слышит только то, что было сказано, не пытаясь домыслить услышанное. У русского же сначала работает воображение и интуиция, а уже потом воля и ум” (Cергеева  2003, 139).

              Необходимо также отметить, что в рамках одной и той же лингвокультуры могут наблюдаться как индивидуальные, так и групповые различия. Например, среди интеллигенции наблюдается более слабый контекст, чем в среде малообразованных людей. Также примечательно, что интуитивное мышление и чувство подтекста обычно более характерны для женщин, нежели для мужчин. Таблица демонстрирует прагматические оппозиции между лингвокультурами низкого и высокого контекстов:

7.2. Параметр дистанции власти

            Каждая культура характеризуется тем, насколько высока в ней степень социального и политического равенства / неравенства. Высокая степень неравенства является признаком большой дистанции власти. Сюда относятся такие признаки как культ власти, культ личности, вера в доброго царя, в справедливого лидера страны и др.       Примечательно, что наблюдается обратная пропорция в плане величины дистанции власти и политических анекдотов. При большой дистанции власти богата и развита система политических анекдотов, в противоположном случае таких анекдотов меньше (Лендваи 2000). В шведской лингвокультуре, например, практически нет политических анекдотов. Русская лингвокультура характеризуется большой дистанцией власти, венгерская – средней, растущей, а шведская – небольшой дистанцией. В странах с низким индексом дистанции власти в обществе не существует особых привилегий; индивидуальные достоинства ценятся выше чем общественно-политический статус человека, предпочтение отдается минимизации неравенства и высоко ценится личная инициатива. В странах с высоким индексом дистанциии власти обычно присутствуют «пирамиды власти» в структуре государства, на работе и в семьях, где обычно царит атмосфера послушания и подчинения старшим. Ниже перечислены некоторые прагматические оппозиции между лингвокультурами низкого и восокого индекса дистанции власти:

7.3. Параметр ндивидуализма / коллективизма

            Данный параметр показывает, насколько для данной культуры характерны личные или групповые ценности. В индивидуалистических лингвокультурах признаки коллективизма уступают личным ценностям, в коллективистских – наоборот. В русском менталитете налицо архетип коллективизма. Об этом свидетельствуют события русской жизни,  традиции, обычаи и привычки русского человека (многочисленные праздники, веселье, застолье, хлебосольство, тосты и т. д.). Руссий человек любит «поговорить по душам», т. е. долго и откровенно говорить с хорошим знакомым, утешать его в случае нужды, давать ему советы. Признаками коллективизма являются и лексические единицы и устойчивые фразы типа самоварничать, чувство локтя, быть как все, а также и пословицы Человек без народу – что дерево без плоду. В тесноте, да не в обиде. Один в поле не воин. Доброе братство дороже богатства. Семейная каша погуще кипит. И в раю жить тошно одному и др.  Веселье в русском быту является непременным составляющим групповых ценностей: Веселье – от всех бед спасенье. Кто умеет веселиться, того горе не боится. Живи, не скупись, с друзьями веселись. Веселье на Руси есть пити, не можем без того быти. У нас на Руси – прежде гостю поднеси. Не красна изба углами, а красна пирогами. Красному гостю – красное место. Умел звать – умей и угощать. Индивидуализм англосаксов отражается в следующих пословицах: An Englishman’s home is his castle. My house is my castle. Every man for himself. Every man is the architecht of his own fortune. God helps those who help themselves. A public hall is never swept.

            В процессе выяснения элементов знаковости конкретных лингвокультур, необходимо предостерегаться поспешных обобщений, о чем свидетельствует наблюдение А. В.Павловской: «коллективизм, который действительно свойственен русским людям, отнюдь не исключает индивидуализма. (...) [Крестьянская община] «по справедливости» распределяла землю по хозяйским дворам. Но работала каждая семья сама по себе. (…) В этом плане крестьяне были страшные индивидуалисты, (...) категорически отказывались косить сообща (…). Высокие заборы, которыми каждый русский «коллективист» норовит отгородиться от соседа (…), необходимы именно в коллективистском обществе, где все интересуются жизнью каждого, а каждый – жизнью всех» (Павловская 2010, 123-124).

            «Еще один пример необходимости четкой картины о культурных параметрах. Согласно национальному стереотипу, русский коллективизм предполагает сильного лидера. Однако, впечатления американского велосипедиста, проехавшего маршрут «Москва – Петербург»  вместе с русскими попутчиками-велосипедистами, вносит поправки в эту картину. Американца поразило, что «у группы русских велосипедистов не было лидера, ответственного за принятия решений. Просто все собирались вместе, обсуждали создавшуюся ситуацию, сообща принимали решение и выполняли его» (Павловская 2010, 125). Получается, что в данной ситуации потребность в лидере является компонентом американского  менталитета. Пример того, что коллективизм не всегда предполагает присутствие лидера:

            В других ситуациях архетип русского коллективизма сохраняется по сей день: «Сколько бывших инженеров до сих пор с ностальгией вспоминают свою работу в каком-нибудь конструкторском бюро. Вот это была жизнь: сообща, порой без сна, всегда без денег, делали важное общее дело, имевшее большое значение для всей страны (...). А сейчас, в своем бизнесе (если это, конечно, удачливый бывший инженер), никакой радости – ну дом, ну яхта, ну жена длинноногая молодая красавица, ради чего работаешь – не понятно, да и единомышленников нет, в бизнесе каждый сам за себя»  (Павловская 2010, 133). В последнее время в России, особенно среди молодежи, намечаются тенденцции индивидуализма. В венгерском менталитете исторически заложен индивидуализм, который часто оказывается сильнее коллективизма. Вообще говоря, на шкале параметра индивидуализма – коллективизма, как и других измерений лингвокультур, каждая лингвокультура занимает свое специфическое место. Японский коллективизм, например, не включает признаки перебивания собеседника, навязывания своего мнения другим, воздействия на партнера и др. Он отдает предпочтение сотрудничеству в работе и в быту, чувству долга перед коллективом, пожизненной верности к рабочему коллективу, сдержанности и доброжелательности в общении. Некоторые прагматические оппозиции между лингвокультурами низкого и высокого индекса коллективизма:

7.4. Параметр избегания неопределенности

            Параметр избегания неопределенности указывает на то, насколько представители данной лингвокультуры толерантны к неопределенным, неоднозначным ситуациям и  новшествам. В лингвокультурах, толерантных к неопределенности риск, перемена места жительства, места работы являются нормальными явлениями жизни. Более того, то, что отличается от привычного, в людях вызывает любопытство. Ценностями культур, стремящихся к определенности, наоборот, являются стабильность, традиции, отсутствие риска и перемен.  То, что отличается от привычного, в представителях этих культур неопределенность может вызвать чувство опасности и страха.

               «В культурах, толерантных к неопределенности, деление на «своих» и «чужих» отсутствует; отношения между членами группы и «аутсайдерами» практически одинаковые – ровные и приветливые, но при этом не слишком близкие. В этих культурах улыбаются всем, со всеми одинаково вежливы, люди часто здороваются с незнакомыми, легко вступают в контакт, но дальше отношения не всегда имеют продолжение, сближение происходит медленно, в отношениях сохраняется определенная дистанция.» (Параметры 2013, 9). В русской и венгерской культурах наблюдается высокая степень избегания  неопределенности. В них характерны высчказывания „Не люблю рисковать. Не люблю нервничать” ( Стернин 1991, 223). Некоторые прагматические оппозиции между лингвокультурами низкого и восокого индекса избегания неопределенности:

7.5. Параметр маскулинности – фемининности

            В маскулинных культурах функции между представителями двух полов последовательно разделены по признаку мужское дело / женское дело. Для фемининных лингвокультур характерно отсуствие такого разделения. В фемининных культурах нормы в равной степени касаются мужщин и женщин, наблюдаются равенство полов, разделение обязанностей по дому и воспитанию детей. Маскулинность как признак менталитета распространена в лингвокультурах сильного контекста. Наиболее типичным представителем маскулинности среди мужчин является мачо (исп. macho – 'самец'). Согласно менталитету представителей маскулинных лингвокультур позорно, если мужчина занимается «немужским» делом, например, покупками, стиркой, уборкой квартиры, приготовлением пищи и др. О таком мужщине говорят, он «под каблуком», «подкаблучник». Некоторые прагматические оппозиции между лингвокультурами низкого и восокого индекса маскулинности:

Подчеркнем, что данные бинарные оппозиции, как и вышеупомянутые, являются характерными, но никогда не абсолютными. В рамках конкретных культур, с одной стороны,  могут присутствовать как одни, так и другие характеристики, с дугой стороны, наблюдаются  определенные процессы, тенденции изменения тех или иных признаков лирнгвокультур. 

Заключение

В коммуникативных актах  с инокультурными собеседниками аксиологические инференции работают по следующей модели: 1) Если поступки представителя лингвокультуры «А» соответствуют нормам лингвокультуры «Б», то его репутация, как правило, не изменяется (нейтральная / нулевая инференция). 2) Если поступки представителя лингвокультуры «А» не отвечают нормам лингвокультуры «Б», то репутация говорящего снижается (негативная инференция). Из этого вытекает, что появление аксиологических инференций  поддается прогнозированию. Опыт преподавания межкультурной коммуникации показывает, что компаративный анализ в этой области полезен с точки зрения профилактики межкультурных коммуникативных неудач, связанных с этноцентризмом, неосознанной «убежденнностью» в универсальности своих норм. Без межкультурной подготовки общение с инокультурными партнерами чревато коммуникативными провалами.